Источник
Александр Генис: Сомерсет Моэм, который совсем неплохо знал русскую литературу, жаловался, тем не менее, на то, что список ее писателей чересчур краток и исчерпывается именами Тургенева, Достоевского, Толстого и Чехова (последний, как писал Моэм, испортил всю традицию англо-саксонской новеллистики, соблазнив писателей сочинять бессюжетные рассказы). Попытки расширить перечень русской классики для иностранцев - постоянная задача переводчиков, филологов и других подвижников. Именно так надо расценивать выход большого тома Лескова в Америке. Отзываясь на это событие, критик “Бук Ревью” Клэр Мессуд напоминает читателям, что Лесков, по мнению русских формалистов, решительно повлиял на столь разных писателей, как Андрей Белый, Бабель и Горький (последний прямо назвал его своим учителем). Лесковым восхищались и на Западе, причем, такие авторитеты, как влиятельный критик Ирвинг Хоу и мастер поэтической мысли Вальтер Беньямин. Надеясь, что верная параллель, привлечет соотечественников к Лескову, один из переводчиков, Ричар Пивер, замечает, что любимым писателем такого, казалось бы, сугубо русского писателя как Лесков, был англичанин Лоренс Стерн.
Поможет ли новый перевод, восторженно встреченный американскими критиками, включить Лескова в когорту признанных в англоязычном мире русских классиков? Об этой перспективе мы беседуем с Борисом Парамоновым.
Борис Парамонов: Издание на английском языке в Америке в престижном издательстве Кнопф обширного сборника Николая Лескова, 17 рассказов, 575 страниц, конечно, можно только приветствовать. Америка продолжает быть хранилищем мировой литературы. Но вот представим на минуту такую кошмарную картину: произошел какой-то катаклизм, и Лесков остался только в американских переводах. Что поймет в этой странной литературе гипотетический будущий археолог?
Читать беседу
Александр Генис: Сомерсет Моэм, который совсем неплохо знал русскую литературу, жаловался, тем не менее, на то, что список ее писателей чересчур краток и исчерпывается именами Тургенева, Достоевского, Толстого и Чехова (последний, как писал Моэм, испортил всю традицию англо-саксонской новеллистики, соблазнив писателей сочинять бессюжетные рассказы). Попытки расширить перечень русской классики для иностранцев - постоянная задача переводчиков, филологов и других подвижников. Именно так надо расценивать выход большого тома Лескова в Америке. Отзываясь на это событие, критик “Бук Ревью” Клэр Мессуд напоминает читателям, что Лесков, по мнению русских формалистов, решительно повлиял на столь разных писателей, как Андрей Белый, Бабель и Горький (последний прямо назвал его своим учителем). Лесковым восхищались и на Западе, причем, такие авторитеты, как влиятельный критик Ирвинг Хоу и мастер поэтической мысли Вальтер Беньямин. Надеясь, что верная параллель, привлечет соотечественников к Лескову, один из переводчиков, Ричар Пивер, замечает, что любимым писателем такого, казалось бы, сугубо русского писателя как Лесков, был англичанин Лоренс Стерн.
Поможет ли новый перевод, восторженно встреченный американскими критиками, включить Лескова в когорту признанных в англоязычном мире русских классиков? Об этой перспективе мы беседуем с Борисом Парамоновым.
Борис Парамонов: Издание на английском языке в Америке в престижном издательстве Кнопф обширного сборника Николая Лескова, 17 рассказов, 575 страниц, конечно, можно только приветствовать. Америка продолжает быть хранилищем мировой литературы. Но вот представим на минуту такую кошмарную картину: произошел какой-то катаклизм, и Лесков остался только в американских переводах. Что поймет в этой странной литературе гипотетический будущий археолог?
Читать беседу
Комментариев нет:
Отправить комментарий