— И как же школа умудряется воспитать такое стойкое отвращение к чтению?
— Мне кажется не вполне правильным, что в школе преподавание словесности мало чем отличается от вузовского. Школьникам преподают в первую очередь историю русской литературы — и такой курс по идее должен дать представление об истории развития духовной мысли и национальной культуры через призму художественной литературы. Вообще говоря, без знания обо всём этом интеллигентный и образованный человек действительно немыслим. Но боюсь, что сегодня так учить уже нельзя. Потому что современные дети (ничего худого о них сказать не хочу, но мои слова может подтвердить любой школьный учитель) физически не способны прочесть, например, роман «Война и мир» — уже в силу объёма книги. У них клиповое сознание. То есть информацию они привыкли получать фрагментами, из которых, как пазл, складывается общая картина.
— Мне кажется не вполне правильным, что в школе преподавание словесности мало чем отличается от вузовского. Школьникам преподают в первую очередь историю русской литературы — и такой курс по идее должен дать представление об истории развития духовной мысли и национальной культуры через призму художественной литературы. Вообще говоря, без знания обо всём этом интеллигентный и образованный человек действительно немыслим. Но боюсь, что сегодня так учить уже нельзя. Потому что современные дети (ничего худого о них сказать не хочу, но мои слова может подтвердить любой школьный учитель) физически не способны прочесть, например, роман «Война и мир» — уже в силу объёма книги. У них клиповое сознание. То есть информацию они привыкли получать фрагментами, из которых, как пазл, складывается общая картина.
— И какими же, по-вашему, должны стать уроки литературы сегодня?
— Либо уроками словесности, либо уроками нравственности, простите за пафос. И для таких уроков не слишком важно, будет ли базовым текстом, на котором рассматриваются те или иные эстетические или этические проблемы, многотомный роман Льва Толстого или крошечный рассказ — например, «Без названья» Бориса Пильняка или «Герой рабочего класса» Алексея Цветкова. Ведь из небольшого по объёму текста можно выудить многие темы, о которых стоило бы поговорить с современным молодым человеком. И многие приёмы художественной выразительности, которые входят в курс школьного образования. Не исключено, что через некоторое время (впрочем, весьма нескорое) произойдёт переход к подобной методике. Так уже принято во многих зарубежных странах.
— Либо уроками словесности, либо уроками нравственности, простите за пафос. И для таких уроков не слишком важно, будет ли базовым текстом, на котором рассматриваются те или иные эстетические или этические проблемы, многотомный роман Льва Толстого или крошечный рассказ — например, «Без названья» Бориса Пильняка или «Герой рабочего класса» Алексея Цветкова. Ведь из небольшого по объёму текста можно выудить многие темы, о которых стоило бы поговорить с современным молодым человеком. И многие приёмы художественной выразительности, которые входят в курс школьного образования. Не исключено, что через некоторое время (впрочем, весьма нескорое) произойдёт переход к подобной методике. Так уже принято во многих зарубежных странах.
— Например?
— Скажем, в Германии литературу преподают примерно таким образом. В течение года ученики могут прочитать три книги. Но по одной из них в школе ставится спектакль, снимается фильм, другую сравнивают с артхаусной экранизацией, о третьей пишут эссе... Дети в состоянии освоить предложенный минимум миниморум, а учитель, базируясь на нём, строит всё остальное.
— Скажем, в Германии литературу преподают примерно таким образом. В течение года ученики могут прочитать три книги. Но по одной из них в школе ставится спектакль, снимается фильм, другую сравнивают с артхаусной экранизацией, о третьей пишут эссе... Дети в состоянии освоить предложенный минимум миниморум, а учитель, базируясь на нём, строит всё остальное.
— А для чего, по вашему мнению, нужно читать?
— Когда мне случалось преподавать литературу школьникам, я говорила им: попробуйте отнестись к чтению по-другому. Ведь каждый человек на протяжении своей жизни обязательно сталкивается с вечными вопросами: что такое предательство, почему оно случается, что такое любовь, что такое настоящая любовь и прочая и прочая. И если ты обсуждаешь эти вопросы с подружкой, в дневнике или в ЖЖ, то разве тебе не важно узнать мнение и ещё одного человека — писателя, который не только многое пережил, перечувствовал и передумал, но ещё и способен свои чувства, мысли и выводы описать? Он тебе готового рецепта не предлагает. Он тебе рассказывает, как было у него. То есть ты можешь получить ещё один ответ на волнующий тебя вопрос — а выбирать всё равно будешь самостоятельно. Для этого, собственно, мы и читаем.
— Когда мне случалось преподавать литературу школьникам, я говорила им: попробуйте отнестись к чтению по-другому. Ведь каждый человек на протяжении своей жизни обязательно сталкивается с вечными вопросами: что такое предательство, почему оно случается, что такое любовь, что такое настоящая любовь и прочая и прочая. И если ты обсуждаешь эти вопросы с подружкой, в дневнике или в ЖЖ, то разве тебе не важно узнать мнение и ещё одного человека — писателя, который не только многое пережил, перечувствовал и передумал, но ещё и способен свои чувства, мысли и выводы описать? Он тебе готового рецепта не предлагает. Он тебе рассказывает, как было у него. То есть ты можешь получить ещё один ответ на волнующий тебя вопрос — а выбирать всё равно будешь самостоятельно. Для этого, собственно, мы и читаем.
— Были ли какие-то проекты изменения подхода к преподаванию литературы?
— Мне, по крайней мере, о них неизвестно. Но, во-первых, то, что есть, как я уже говорила, само по себе отнюдь не плохо. Только это не работает. Потому что современные школьники в большинстве своём всё равно не прочтут ни «Войну и мир», ни «Что делать?» от корки до корки, на какие бы ухищрения ни шёл учитель. То есть хочешь не хочешь, а придётся изобретать иные принципы, на которых можно было бы построить преподавание литературы в школе. И предложить достойную альтернативу очень трудно… Нечто в этом духе говорил Черчилль о политическом устройстве: демократия — наихудшая форма правления, но лучшей никто пока что не придумал.
— Мне, по крайней мере, о них неизвестно. Но, во-первых, то, что есть, как я уже говорила, само по себе отнюдь не плохо. Только это не работает. Потому что современные школьники в большинстве своём всё равно не прочтут ни «Войну и мир», ни «Что делать?» от корки до корки, на какие бы ухищрения ни шёл учитель. То есть хочешь не хочешь, а придётся изобретать иные принципы, на которых можно было бы построить преподавание литературы в школе. И предложить достойную альтернативу очень трудно… Нечто в этом духе говорил Черчилль о политическом устройстве: демократия — наихудшая форма правления, но лучшей никто пока что не придумал.
Читать интервью полностью здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий