Алексей Константинович Толстой (1817-1875) "Ты помнишь ли, Мария..."
Егор Сергеев (родился в 1991) "Мария". https://gazeta-licey.ru/public/lyceumconversation/859..Ты помнишь ли, Мария,
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?
Безмолвные аллеи,
Заглохший, старый сад,
В высокой галерее
Портретов длинный ряд?
Ты помнишь ли, Мария,
Вечерний небосклон,
Равнины полевые,
Села далекий звон?
За садом берег чистый,
Спокойный бег реки,
На ниве золотистой
Степные васильки?
И рощу, где впервые
Бродили мы одни?
Ты помнишь ли, Мария,
Утраченные дни?
1840-е годы
Мария
Мария, ты помнишь?
Рука твоего отца
была так черна, когда
касалась лица,
когда касалась лица
твоего, Мария.
Ты помнишь, Мария?
Те грубые два конца,
в дыму заводские трубы Череповца —
окошко в твоей,
окошко в его квартире,
окошко в любой квартире.
Как с пляса встали
глаза, озверев.
Как горло — в спортивный жим.
Под детское хоровое лязганье Северстали,
надсадный припев и сгорбившихся пружин,
под тесные спазмы —
самое жерло ада
пришло и осталось,
пришло и осталось тут.
В лице твоём язвы.
На теле твоём стигматы.
Никто не узнает.
Они тебя не поймут.
Мария, молчи.
Твой рот пересох, Мария.
Твой голос заглох, Мария.
Твой взгляд поблёк.
Какие врачи?
Уродливых снов кривые,
как полосы ногтевые
в тетрадный сток.
Пусть время тик-так —
нелеченному не легче.
Пусть сердце тук-тук —
непрошенному не проще.
Мария хранит в себе доменные печи.
В них месятся мутным крошевом ночи,
ночи.
Расплавленный морок
льётся в ножи и свёрла.
Он всверливается, режет, концы щетинит.
Мария сама себя хватает за горло.
Изделие без погрешности,
без причины.
Изделие, тайна мастера, кладезь мрака.
Постельная помесь выродка и проступка.
Проверенный сплав из боли, стыда и страха.
Бездельница, сволочь, выстилка, проститутка.
Мария встаёт,
из маленькой вырастая.
Из девочки вырастая каждый раз снова.
Мария встаёт.
Как статуя, как святая.
Как памятник состраданию через слово.
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?
Безмолвные аллеи,
Заглохший, старый сад,
В высокой галерее
Портретов длинный ряд?
Ты помнишь ли, Мария,
Вечерний небосклон,
Равнины полевые,
Села далекий звон?
За садом берег чистый,
Спокойный бег реки,
На ниве золотистой
Степные васильки?
И рощу, где впервые
Бродили мы одни?
Ты помнишь ли, Мария,
Утраченные дни?
1840-е годы
Мария
Мария, ты помнишь?
Рука твоего отца
была так черна, когда
касалась лица,
когда касалась лица
твоего, Мария.
Ты помнишь, Мария?
Те грубые два конца,
в дыму заводские трубы Череповца —
окошко в твоей,
окошко в его квартире,
окошко в любой квартире.
Как с пляса встали
глаза, озверев.
Как горло — в спортивный жим.
Под детское хоровое лязганье Северстали,
надсадный припев и сгорбившихся пружин,
под тесные спазмы —
самое жерло ада
пришло и осталось,
пришло и осталось тут.
В лице твоём язвы.
На теле твоём стигматы.
Никто не узнает.
Они тебя не поймут.
Мария, молчи.
Твой рот пересох, Мария.
Твой голос заглох, Мария.
Твой взгляд поблёк.
Какие врачи?
Уродливых снов кривые,
как полосы ногтевые
в тетрадный сток.
Пусть время тик-так —
нелеченному не легче.
Пусть сердце тук-тук —
непрошенному не проще.
Мария хранит в себе доменные печи.
В них месятся мутным крошевом ночи,
ночи.
Расплавленный морок
льётся в ножи и свёрла.
Он всверливается, режет, концы щетинит.
Мария сама себя хватает за горло.
Изделие без погрешности,
без причины.
Изделие, тайна мастера, кладезь мрака.
Постельная помесь выродка и проступка.
Проверенный сплав из боли, стыда и страха.
Бездельница, сволочь, выстилка, проститутка.
Мария встаёт,
из маленькой вырастая.
Из девочки вырастая каждый раз снова.
Мария встаёт.
Как статуя, как святая.
Как памятник состраданию через слово.
Комментариев нет:
Отправить комментарий