Мой читальный зал: жанр дневника (блога), современная лексика

1.Ирина Левонтина "Шум словаря". Журнал "Знамя", 2006, № 8.
"Действительно, первое значение английского слова shock — это просто удар, поэтому понятно, что оно может образно использоваться по отношению к самым разным сильным воздействиям. Но ведь на русской почве слово шокировать развило свое особое, более узкое значение, связанное в чувством приличия, с эстетической оценкой действительности.

Дело в том, что, как недавно заметили лингвисты, русскому языку вообще свойственна чрезвычайная щепетильность: существует огромное количество русских слов на эту тему, начиная с замечательного слова неудобно (мне неудобно вас беспокоить, после одиннадцати звонить неудобно), которое на многие языки перевести практически невозможно. А есть еще неловко, совестно, зазорно и многое другое, вплоть до устаревшего невместно и сленгового западло. Семантическое развитие русского слова шокировать шло именно в этом направлении. А для выражения более широкого значения было другое слово — потрясти. Но вот сейчас происходит вторичное заимствование того же слова, и вся многолетняя работа русского языка по оттачиванию смысловых нюансов идет насмарку".

Читать статью здесь

2.Максим Кронгауз "Лексикографические мемуары: о времени, стихах и техническом прогрессе". Журнал "Дружба народов", 2011, № 2.

"Чья судьба лучше — пишущей машинки или телефона? Что за вопрос? Она почти ушла из быта, он эволюционировал. И русский язык так или иначе отразил это. И по крайней мере в одном языковые результаты совпали — в появившемся непонимании. В случае телефона мы не вполне понимаем наших детей или недовольно морщимся от новых словечек и выражений: я тебя наберу, сбросил звонок, мобила… Но мы хотя бы присутствуем при всех этих изменениях. А вот человек из прошлого (или, например, эмигрант, вернувшийся в Россию после долгого перерыва) неизбежно испытал бы культурный шок, вызванный проблемой непонимания. В случае же пишущей машинки понимание рвется, скорее, со стороны потомков. Слова уходят и забываются. Языковая память, как мы убедились, у нас довольно коротка. И уже дети начала двадцать первого века не понимают детской поэтической классики. Кто это такой — “Умывальников начальник и мочалок командир”?

Читать статью здесь

3.Анна Зализняк "Дневник: к определению жанра". Журнал "Новое литературное обозрение", 2010, № 106.

"В заключение вернусь к теме сетевого дневника. Когда-то — в те далекие времена, когда Интернета еще вообще не было, — признаком самого большого доверия, которое могла оказать девочка своей подруге, было показать ей свой дневник... В настоящее время ситуация предстает несколько иной — и, по-видимому, дело не только в прогрессе информационных технологий.

О соотношении жанра обычного и сетевого дневника имеются строго противоположные мнения. Так, для авторов интернет-дневников типична позиция, согласно которой такой дневник реализует возможность, для обычного дневника недоступную, но безусловно желанную... С другой стороны, существует мнение, что сетевой дневник “пишется совсем не для себя, он вообще не дневник, а система сигналов, позволяющих знакомиться, заводить виртуальную (и не только) дружбу, находить единомышленников” [Кобрин 2003: 295]. М.А. Кронгауз считает, что для блога “в истории человечества жанрового аналога нет” [Кронгауз 2009: 164], и с этим, по-видимому, следует согласиться. Позволю себе также высказать гипотезу, что возникновение феномена “публичной интимности” связано не только с тем, что новые технологии дают возможность легко и быстро поделиться своими мыслями и чувствами с неограниченным числом людей, но также и с тем, что эти технологии позволяют предъявить этому множеству людей свой текст как свидетельство своего индивидуального бытия. Коммуникативная революция, которую произвел Интернет, состоит прежде всего в том, что он дал человечеству принципиально новые возможности удовлетворения этой потребности. Но это уже другой сюжет".

Читать статью здесь