Галина Щекина: "Роман Колядиной "Цветочный крест" - это весьма масштабная вещь, которую я бы определила одновременно и как историческую реконструкцию, и как смелый лексический эксперимент"

Источник
Галина Щекина
После  получения премии "Русский  Букер" Елена  Колядина испытала на  себе  весь ужас  освистывания и улюлюканья  малообразованных  читателей. С трудом  я нашла  несколько  материалов направленных на понимание  нового романа, а не на его  уничтожение. Поразило меня то, что даже критики, в  том  числе  Андрей Немзер,  скатываются  к  шельмованию, вместо того  чтобы разбирать текст.

Поэтому  хочу  вставить в  эту  дискуссию и свое  слово. Роман  Колядиной "Цветочный  крест" - это весьма масштабная  вещь, которую я  бы определила   одновременно и как историческую реконструкцию,   и как смелый  лексический  эксперимент. В центре  судьба  молодой  якобы колдуньи Феодосьи из Тотьмы 17 века. Ну и задачу  задала себе  Елена  Колядина, рисуя  сие полотно! Здесь и бытовые сцены, которые просто лопаются от кустодиевской  щедрости, здесь и жуткий  исоциальный фон, в котором есть резкие драматические  мотивы. И даже  зверства,  от которых воротит. Кстати, местами его многовато. Издевки родни над месячными юной  дочери, пытки  пойманного Истомы, издевательства отца Логгина…  Натурализм это  или достоверные детали - я судить не  могу, не жила в 17  веке, не так хорошо знаю  историю  края. Но,  судя  по переполненности и даже  агрессивности текста, натурализма  слишком много…Погруженность в среду  нужна, но иногда  автор  увлекается и теряет нить повествования.
Здесь, впрочем,  успешно работает железный  закон  драматургии: хороший человек в тяжелой  ситуации. Автор заставляет сочувствовать героине, а  когда  читатель уж на  крючке, его начинают  водить и волхвовать… Меня, например, выбивало из реальности напрочь. Это я  отмечаю как  плюс. 

Читателя вовлекают в жизнь  героев. Ничего не  скажешь, эмоциональный  градус  высок. Сказала б – с водкой, но  это невкусно, а в этом романе  много чего написано  вкусно: еда, любовные ласки,  соляной промысел, народное  гуляние, просторечные байки (где она набрала их?), грубость родных, казуистика  церковника.…Этот роман надо широко издавать, и  для этого необходима редактура. Я  утверждаю,  что  языковое поле здесь богатое, что слова архаизмы  так и хочется перенять: охабень (кафтан) очадела (залетела), рекши (говорю), очеса(глаза),  влагалище (сумка, короб),  оголовник(платок), заприманала (запричитала)  аз (я), олей-о! (восклицание).  И язык, весь стиль повествования очень выразительны

+ сияли его очеса, словно в синеву просыпались крошечные сколки золота
+ а прохожих окромя ежей не было
+ их  было в Тотьме  тьма
+ закаркав  на него уселись все  события ночи
+ заушины пахли медом
+ треснул угол горницы, ломаемый ночным морозом.  Сухим стручком гороху  выщелкнула лучина.

Да,  в романе  есть ненормативная и низовая  лексика. Цитировать низовую лексику,  считаю, незачем, это язык персонажей, а не язык автора. То, что афедрон у всех не сходит языка, имеет причину простую: люди, редко идут дальше первых трех страниц. А тот, кто пошел, тот не пожалел. Цветочный крест и правда, вышел за все рамки, так ведь и правильно. Соблюдение рамок - стандарт, а талант выше стандарта. Да и  как  понять их, эти нормы, если  речь идет о событиях 17  века?
Одним из самых  сильных  мест, я  считаю,  изготовление Феодосьей  креста из полевых  цветов. Понятно, почему  редакция журнала пошла именно на этот вариант  заголовка. Вроде бы  это просто  большая  фигурная  клумба. Но  жертвенный труд и вдохновение   самой  Феодосьи и,    непроизвольный  восторг  антагониста героини отца Логгина – удивительны. Это было зрелище, понятное  всем. И его можно расценить как  самый  настоящий  духовный  подвиг…
Образы автор берет и  крутит  ими, как хочет... Это и звуковые, и зрительные  очень меткие  описания. Но в  таком крутом стилистическом вареве выражения  сиюминутные, сегодняшние выглядят нелепо:
- прогнозировать события
- в повитухиной  интерпретации
- перегнуть палку в церковном наставлении
- амбициозный  батюшка
-  подоплека событий в  регионе
- муж на  жене в  перспективе  киота
- профанация  юродства
- Логгин – талантливый  трибун
- планировал нести слово в  массы
- прекрати вопросити
Хотелось бы сказать несколько слов не только о тексте, но и о том, что за текстом.
Верующий  человек  может  понять   это  повествование как резкое обличение церкви, священников. Об  этом  уже  было много  сказано  в  литературе, да,  есть и недобросовестные  люди, и формальные, и фарисействующие. Но Отец  Логгин выглядит  настоящим иезуитом. Был бы он сам истовым  верующим… так нет, он толкает  девушку на  на деяния, к каким  сам не способен,   одновременно  думая  о  карьере. Нет,  это не просто  плохой  батюшка, это узнаваемый и нынче  тип– церковный  чиновник. Понятно, что  играет он в романе  самую  негативную роль. Есть и другой  священник – добрый, но тот слабей. РПЦ может придраться и запретить роман, будем надеяться, что  власть РПЦ не простирается  столь  далеко...
Но тогда  о чем роман? О том,  что не надо слушать священника? Не верить в Бога? А  слушать только  себя? Ведь именно по его  вине погибает героиня,  наделенная столькими достоинствами! Самоотверженность,  нравственная  чистота и преданность, умение жить согласно своим  взглядам, потрясающая способность любить – мужа,  дитя, господа… Можно бы представить себе, чему  посвятила бы  жизнь новоявленная юродивая и мученица, если б  жила обычную женскую жизнь: она или помогала бы  мужу, или бы народила много детей. Или бы стала просветительницей и учительницей … И все  пути  хороши кроме избранного…Но все  это  втоптано  в  грязь вплоть до самой ее погибели. Хотя   к такому  финалу  она пришла не столько из-за своей веры, сколько  из-за окружавших ее  людей…
Есть еще один важный  аспект – аспект толпы, которая  всегда радуется  казни, кого бы  перед нею ни казнили. Вот эта  толпа никогда не знает правды, и всегда ликует!  тут наверно тоже нет нового, но меня как читателя опять так больно поразило.
Все эти  впечатления – сильные и глубокие – говорят еще об одном явно удавшемся портрете. Перед нами– Россия  как она  есть.