Московские новости
Ксения Туркова
За все это время я поняла (хотя сильно подозревала и раньше), что язык — это одна из тем, на которые всегда реагируют особенно. Точнее, так: на которые всегда реагируют. Если бы я писала сейчас колонку о штампах (одна, кстати, уже была), то привела бы в качестве примера выражение «никого не оставляет равнодушным».
Мы все (и тут я никого конкретно не имею в виду, это собирательный образ лингвоборца) готовы умереть за «кофе» мужского рода и перегрызть горло ближнему за «одеть» вместо «надеть».
Наши дети не «кушают», а «едят», и мы даже испытываем некоторую неловкость, читая им строки Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» и Чуковского: «Приведите-ка ко мне ваших деточек, я сегодня их за ужином скушаю».
Одна из наших любимых тем — близкая смерть языка и всеобщая безграмотность.
Наш хоррор — слово «договорА» в словаре (а если сказать, что оно там уже есть, можно вызвать сердечный приступ).
Мы любим спорить матом о том, можно ли ругаться матом. И обращаем в бегство лингвистов, которые уже заработали несварение от этой темы.
В спорах в ЖЖ и Фейсбуке нашим последним, уничтожающим противника аргументом является: «научитесь сначала писать «не» с причастиями»; «кстати, это слово пишется через «о» и «повторите сначала правило написания двойных согласных, а потом поговорим».
Наконец, мы сортируем людей по лексическому признаку: делим их на своих и чужих в зависимости от того, какие слова они употребляют, и даже составляем в соцсетях списки неугодных слов. Если не верите, попробуйте поздравить нас «с днюхой».
В общем, спорить о языке нам нравится. И если серьезно, хочется чего-то большего, чем наказы говорить правильно и рассуждения о вреде/пользе жаргона и мата.
Может быть, я беру на себя смелость за кого-то решать, но мне кажется, нам хочется видеть язык живым, а не загнанным в разлинованные стереотипами учебники, не музейным (происхождение пословиц, безусловно, интересно, но это все-таки некое конечное знание), не поучающим, не боящимся умереть от дуновения англицизмов. Нам хочется наблюдений за языком, за его жизнью и за теми, кто его использует, изучает и хранит.
Ксения Туркова
За все это время я поняла (хотя сильно подозревала и раньше), что язык — это одна из тем, на которые всегда реагируют особенно. Точнее, так: на которые всегда реагируют. Если бы я писала сейчас колонку о штампах (одна, кстати, уже была), то привела бы в качестве примера выражение «никого не оставляет равнодушным».
Мы все (и тут я никого конкретно не имею в виду, это собирательный образ лингвоборца) готовы умереть за «кофе» мужского рода и перегрызть горло ближнему за «одеть» вместо «надеть».
Наши дети не «кушают», а «едят», и мы даже испытываем некоторую неловкость, читая им строки Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» и Чуковского: «Приведите-ка ко мне ваших деточек, я сегодня их за ужином скушаю».
Одна из наших любимых тем — близкая смерть языка и всеобщая безграмотность.
Наш хоррор — слово «договорА» в словаре (а если сказать, что оно там уже есть, можно вызвать сердечный приступ).
Мы любим спорить матом о том, можно ли ругаться матом. И обращаем в бегство лингвистов, которые уже заработали несварение от этой темы.
В спорах в ЖЖ и Фейсбуке нашим последним, уничтожающим противника аргументом является: «научитесь сначала писать «не» с причастиями»; «кстати, это слово пишется через «о» и «повторите сначала правило написания двойных согласных, а потом поговорим».
Наконец, мы сортируем людей по лексическому признаку: делим их на своих и чужих в зависимости от того, какие слова они употребляют, и даже составляем в соцсетях списки неугодных слов. Если не верите, попробуйте поздравить нас «с днюхой».
В общем, спорить о языке нам нравится. И если серьезно, хочется чего-то большего, чем наказы говорить правильно и рассуждения о вреде/пользе жаргона и мата.
Может быть, я беру на себя смелость за кого-то решать, но мне кажется, нам хочется видеть язык живым, а не загнанным в разлинованные стереотипами учебники, не музейным (происхождение пословиц, безусловно, интересно, но это все-таки некое конечное знание), не поучающим, не боящимся умереть от дуновения англицизмов. Нам хочется наблюдений за языком, за его жизнью и за теми, кто его использует, изучает и хранит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий