Большой город
Надежда Шапиро
Надежда Шапиро
Ну а дальше началась 57-я школа. Линия моей жизни совершенно прямая, но
я даже не могу себе представить, что после этой школы может быть. Таких
невероятно прекрасных условий для того, чтобы преподавать литературу
прекрасным детям, у меня никогда раньше не было. Тут уже мне встретились
учителя, которые говорили: «А как вы можете вообще преподавать
литературу, если не знаете этой статьи Якобсона?» Я-то и сейчас считаю,
что без многих литературоведческих статей можно обойтись педагогу, хотя
знакомство с ними только на пользу.
О методике
Конечно, у меня есть некоторые устоявшиеся представления, но никакого
гладкого пути никогда не получается, потому что все дети — разные. Я
просто знаю теперь разные возможности, как можно преподавать. И
еще я знаю, что многого не знаю. Сейчас по возрасту я дальше от своих
учеников, но мне кажется, что я лучше чувствую, как работает у них
мысль, если она работает. Сейчас я лучше представляю себе, чего нужно
добиваться во что бы то ни стало, а что не так важно.
У нас появилась когда-то такая практика — хором читать стихи. Случилось
это так. Лет десять назад я читаю на уроке стихи и вижу, что еще у
двух людей в классе губы шевелятся, они произносят слова вместе со мной.
Предложила читать вместе вслух. И вот теперь многие мои ученики,
которые знают много хороших стихотворений, произносят их вслух. Мы с
ними умеем так читать на улице; например, поехали в Михайловское — и
пока гуляли, вспоминали, сколько у нас стихотворений об осени. Как
правило, это всем доставляет удовольствие. Потому что вообще стихи надо
произносить — язык к небу прижимать, шевелить губами… Так получился
методический прием, хотя никто его специально не придумывал.
Методически совершенно непонятно, что представляют собой мои уроки.
Лекции? Беседы? Дело же не в методике, а в совместном переживании
смысла. При этом нет задачи прочитать «с выражением». Когда-то Аверинцев
предостерегал от того, чтобы урок превращался в сеанс массового
гипноза. Но, когда мы читаем, мы пробуем на вкус, слышим, мы понимаем,
что есть в тексте.
Сначала люди очень боятся друг друга. Когда набирается новый
гуманитарный класс, дети все хотят угадать, что я «загадала» и какого
ответа жду. Сильное недавнее впечатление: мы говорили про «Шинель»
Гоголя. До урока я не знала, как мы будем про это разговаривать, только
знала, что это всегда сложнее, чем кажется. И я говорю десятиклассникам:
«Вы можете назвать пять слов, выражающих чувства, которые возникли у
вас, когда вы читали «Шинель» в первый раз?» И какие-то люди твердо
сразу сказали: «Жалость, сострадание, безнадежность, грусть». А один
мальчик вдруг говорит: «Смешно». И другой: «О, а можно, правда? Мне тоже
смешно». Мы наблюдаем и смотрим, какие выводы можно сделать и какие
акценты поставить. И тут уж каждый человек свободен выбрать
интерпретацию. Вот, собственно, вся наша методика.
О переживании текста
Что должно быть сначала — анализ или переживание? Ясно, что все произведения надо изучать медленно. В них надо погрузиться, пожить, просто наблюдать и замечать. И, когда литературное произведение в тебе живет, можно анализировать свои ощущения. И тут отделить анализ от переживания я уже не могу. Но знаю, что сначала надо в себя вобрать текст, а лишь потом о нем говорить.
К сожалению, я знаю, как это обычно происходит в школах. Вот уже 10 лет я делаю задания для турнира Ломоносова по литературе, и мне присылают удачные, неудачные, смешные варианты ответов. Я вижу картину и понимаю, чему обучены дети. Они очень ловко находят метафоры, метонимии, бодро пишут про кольцевую композицию, но зачем они это делают — совершенно непонятно. Учителя все время торопятся и стараются произвести впечатление кучей непонятных слов, терминов, чего-нибудь такого, что в глазах всякого проверяющего засвидетельствует «обученность».
А мы читаем и разговариваем. Это хорошо — дожить до 60 с лишним лет и иметь возможность с хорошими людьми читать то, что тебе нравится.
Читать полностью здесь
Что должно быть сначала — анализ или переживание? Ясно, что все произведения надо изучать медленно. В них надо погрузиться, пожить, просто наблюдать и замечать. И, когда литературное произведение в тебе живет, можно анализировать свои ощущения. И тут отделить анализ от переживания я уже не могу. Но знаю, что сначала надо в себя вобрать текст, а лишь потом о нем говорить.
К сожалению, я знаю, как это обычно происходит в школах. Вот уже 10 лет я делаю задания для турнира Ломоносова по литературе, и мне присылают удачные, неудачные, смешные варианты ответов. Я вижу картину и понимаю, чему обучены дети. Они очень ловко находят метафоры, метонимии, бодро пишут про кольцевую композицию, но зачем они это делают — совершенно непонятно. Учителя все время торопятся и стараются произвести впечатление кучей непонятных слов, терминов, чего-нибудь такого, что в глазах всякого проверяющего засвидетельствует «обученность».
А мы читаем и разговариваем. Это хорошо — дожить до 60 с лишним лет и иметь возможность с хорошими людьми читать то, что тебе нравится.
Читать полностью здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий