Выставка " Бродский. Эвакуация. Череповец" в городском Художественном музее

В Художественном музее нашего города организована выставка "Иосиф Бродский. Эвакуация. Череповец" (фото, документы, живопись). Знаменитый поэт во время Великой Отечественной войны год прожил в Череповце.


На череповецких санках по череповецкой горке
В Художественном музее открылась выставка к 70­летию Иосифа Бродского, которого в годы войны наш город спас от блокады «Череповец имеет все права считаться важной вехой в жизни Иосифа Бродского, — считает автор выставки в Художественном музее к 70­летию поэта Светлана Пономарева. — В большинстве биографий поэта, русских и иностранных, наш город упоминается уже во второй строчке: родился в Ленинграде, блокадные годы провел в эвакуации в Череповце. И пусть маленький Бродский прожил здесь относительно недолго, свое влияние город, безусловно, оказал. Сюда привезли слабого, заморенного голодом ребенка, а в Ленинград он возвращался щекастым румяным мальчиком, что хорошо видно на фото».

С тех пор как Иосиф Бродский стал знаменитым, а позже — классиком, мировая культурная общественность широко отметила не одну круглую дату, связанную с поэтом. Череповец, где он в раннем детстве провел около двух лет своей жизни, по большому счету, впервые присоединился к торжеству. В планах музейщиков — более активно пользоваться «второй строчкой в биографиях Бродского», наладив взаимодей­ствие с другими «строчками» — прежде всего Санкт­Петербургом, где поэт родился, но возможно, и с Америкой, где прожил много лет. Одной из первых совместных акций в перспективе может стать череповецко­питерская выставка к 70­летию приезда Бродского в Череповец. «Мы планируем обратиться с предложением о сотрудничестве в Фонтанный дом (музей Анны Ахматовой — авт.)», — рассказала «Речи» старший научный сотрудник ЧерМО Светлана Пономарева.
Но первым шагом к зачислению поэта в череповчане стала выставка «Бродский. Эвакуация. Череповец», открывшаяся на днях в Художественном музее. Наиболее интересными экспонатами стоит признать фотографии двух­ и трехгодовалого Иосифа в Череповце (многих из них горожане не видели). На одном из снимков он запечатлен в момент катания на санках с горки. Эти санки, а по­местному — чунки, не менее красноречиво говорят о месте съемок, чем какой­нибудь знаменитый архитектурный объект в качестве фона. Череповчане славились изготовлением чунок, на которых возились дрова. На выставке представлено одно такое «средство передвижения», созданное сегодняшними мастерами по старым «рецептам». К сожалению, стоит констатировать, что фотографии — едва ли не единственный след Брод­ского в Череповце. Известно, что снимки сделал отец поэта, в те годы — военный корреспондент, которому ненадолго удалось вырваться к семье.
В истории пребывания Бродского в Череповце больше белых пятен, нежели достоверных фактов. Доподлинно неизвестно даже, когда именно Бродские, Иосиф и его мать Мария Моисеевна, приехали в наш город. По одним данным, это произошло весной 1942 года, однако сама Мария Бродская указывает на декабрь 1941 года. С продолжительностью череповецкого пребывания та же история: в интервью сам Иосиф Бродский упорно говорит, что в эвакуации пробыл не дольше года, однако факты свидетельствуют, что срок этот был вдвое больше. Дом, где жили эвакуированные, также неизвестен — поэт упоминает в воспоминаниях деревянный дом на улице Ленина, который ныне вытеснен пятиэтажками. Зато можно с уверенностью говорить о том, чем занималась мать Бродского, пока сынишка катался с горок: работала секретарем в местном лагере НКВД № 158, куда была определена за знание немецкого языка. Третьим членом семьи во время жизни Бродских в Череповце была няня. Видимо, из местных жительниц. Ее фигура в последние десятилетия стала очень активно упоминаться в исследованиях жизни и творчества Бродского. Литературовед Лев Лосев опубликовал в своей книге информацию о том, что в Череповце поэта, который в зрелые годы иронически относился к любой религии и гордился своей невоцерковленностью, крестили — няня втайне от матери отвела Иосифа за ручку в одну из городских церквей. Лосеву об этом сообщила близкая подруга Марии Бродской. Узнать о том, в каком культовом учреждении крестили поэта, непросто, если не сказать невозможно — единственный храм в округе, имеющий архивы, Воскресенский собор, открылся лишь в 1946 году, когда Бродские уже вернулись в Ленинград.
Сергей Виноградов, газета "Речь",  №94(22748) 27.05.2010
Газета «Речь»

Прояснился один из череповецких адресов поэта Иосифа Бродского, который во время блокады Ленинграда жил в нашем городе.
В редакцию «Речи» пенсионера Льва Басалаева привела публикация в нашей газете от 27 мая, рассказывающая о пребывании двухлетнего Бродского в Череповце в 1942 году. Статья была приурочена к 70­-летию со дня рождения классика русской и мировой литературы. Прочитав, что на сегодня дома, в которых жили Бродские, не определены (известно, что мать с сыном переезжали, а сам поэт называет в воспоминаниях улицу Ленина), Лев Сергеевич решил устранить пробел. По его словам, Бродские в 1942 году прожили несколько месяцев в деревянной избе Басалаевых в Новом переулке, ныне не существующем. Дом стоял неподалеку от железнодорожного вокзала, совсем рядом с нынешним зданием торгового комплекса, известным как «Универбыт».
«Сам бы я вряд ли вспомнил — мне брат Саня рассказал, он все же на два года меня старше, и память у него лучше, — говорит Лев Сергеевич. — Я помню, что женщина с маленьким мальчиком приехала в наш дом зимой, сразу с вокзала. Мне тогда было пять лет, и на ребенка я смотрел как старший. Дом был наш соб­ственный, еще дед вывез его в начале века из деревни, и Бродские поселились у нас как квартиранты — матери деньги платили за аренду. У нас было две комнаты, в одной жили мы, в другой они, общая столовая и кухня. Что запомнилось? То, что у них всегда водились продукты, которых мы и не едали: оладьи пекли, курицу жарили. Запах был такой, что из дома не хотелось уходить. Общего стола у нас не было, обедали отдельно. А еще помню, как наша жилица убеждала мою мать, что бежать из Череповца не нужно — мы же все тогда боялись прихода немца в наш город. Говорила (помню, что немного картавила): «Ирина Ивановна, сюда не дойдут, я точно знаю». Мать Бродского я хорошо помню, даже визуально, а об Иосифе ничего определенного сказать не могу. Мальчик как мальчик, иногда побегает­-покричит, но сорванцом не был. Я, если честно, мало на него внимания обращал. Они пожили у нас несколько месяцев, а потом съехали, когда и почему, я не запомнил. Я тогда сыпной тиф подхватил и надол­го в больницу лег».
Впрочем, хотя место жительства Иосифа Бродского и раскрылось, мемориальную доску помещать все одно некуда: избу Басалаевых давно снесли. «Если бы наш дом существовал и по сей день, он бы числился на проспекте Луначарского, — говорит Лев Сергеевич. — Но его снесли лет двадцать пять — тридцать назад. Сейчас на его месте небольшой пустырь с тополями». Близость железнодорожного вокзала коренным образом повлияла на его жизнь: не одно десятилетие череповчанин отработал машинистом тепловоза. О том, что Иосиф Бродский в детские годы жил в их доме, брат Александр сообщил Льву Сергеевичу много лет назад. «Но я о нем только слышал, ничего не читал, — говорит он. — В газетах его не печатали, в библиотеках тоже его книг не было. Я не так давно узнал, что он известный и выдающийся человек, но и сейчас, признаюсь, не добрался до его стихов».
Сергей Виноградов, газета "Речь", 2010, 3 июня
Источник здесь