Татьяна Малкина / «Московские новости», 22.04.2011
Сергей Чупринин, главный редактор журнала «Знамя»
- У журнала «Знамя» был миллионный тираж, у «Дружбы народов» — только под обещание напечатать «Детей Арбата» — 2,6 млн. «История государства Российского» Карамзина выходила миллионным тиражом. Миллионным! Тогда нам казалось, что у нас самый читающий в мире народ. Потом выяснилось: в журналах искали не совсем то, не совсем художественное. В те времена литература была практически всем, играла роль протопарламента, потому что парламента не было, а надо было где-то обсуждать отношение к товарищу Сталину, к Горбачеву, к моде, к науке. Литература была гувернером общества. Я очень хорошо помню шестой номер «Нового мира» за 1987 год. Он был зачитан до дыр, его достать было нельзя. Там наконец-то опубликовали «Котлован» Андрея Платонова. Но читали не его, а статью Николая Шмелева «Авансы и долги», в которой объяснялось, почему в Советском Союзе нет и не может быть колбасы. То есть миллионы людей разыскивали этот номер ради новостей о колбасе.
— Какая роль сегодня у литературных журналов?
— Первая и главная на сегодня роль — сертифицирующая. Роль экспертизы. Если мы печатаем литературный текст, то на нем, по нашему представлению, а также по мнению большого числа людей, даже тех, кто не читает журналы, ставится незримый знак качества. Это произведение может быть хорошим или не очень хорошим, но мы подтверждаем, что оно, безусловно, принадлежит собственно литературе. Еще одна роль: мы спасаем малые жанры в России. Где еще можно напечатать рассказ, эссе? Практически нигде. Книгу рассказов издать тоже нелегко, разумеется, если вы не Сорокин. С двадцатью маленькими рассказами писателю пойти решительно некуда — у издателя он вызывает сомнение. Ведь у нас и у издателя разные задачи. Издатель все-таки работает для того, чтобы извлечь прибыль, не правда ли? Поэтому хороший издатель находит автора, который становится для него бюджетообразующим. Когда я впервые услышал это слово, оно мне сразу очень понравилось. Вообразите, сколько денег принесли своим издателям Донцова, Дашкова или Акунин.
— А «Знамени» удавалось когда-либо «сертифицировать» автора, который потом стал бюджетообразующим в каком-то издательстве?— Конечно. В начале 1990-х журнал открыл Виктора Пелевина.
— Это были вы?!— Мы. «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота»… Мне уже случалось об этом рассказывать…
— Есть и другой пример. В конце 1992-го появляется молодой человек, школьный учитель немецкого языка. Приносит рассказик «Урок каллиграфии». Как бы ни о чем, но написан так каллиграфически, что ой-ой-ой! Мы позвали автора и говорим: а есть ли у вас что-нибудь еще? «Есть вообще-то, — говорит он, смущаясь, — роман». И мы подряд напечатали рассказ, а затем роман «Всех ожидает одна ночь». Это был Михаил Шишкин, сейчас признанный писатель. Но тогда никакого успеха не было. Спустя несколько лет — Михаил Павлович обычно исчезает года на четыре-пять, а потом приходит с романом — он принес нам «Взятие Измаила», у которого тоже не было коммерческого успеха. Но одна премия, вторая — и все сказали: «О!» И тогда стали издавать все, что вышло раньше, но прошло почти бесследно для издательской жизни. Так бывает.
Читать полностью здесь
Сергей Чупринин, главный редактор журнала «Знамя»
- У журнала «Знамя» был миллионный тираж, у «Дружбы народов» — только под обещание напечатать «Детей Арбата» — 2,6 млн. «История государства Российского» Карамзина выходила миллионным тиражом. Миллионным! Тогда нам казалось, что у нас самый читающий в мире народ. Потом выяснилось: в журналах искали не совсем то, не совсем художественное. В те времена литература была практически всем, играла роль протопарламента, потому что парламента не было, а надо было где-то обсуждать отношение к товарищу Сталину, к Горбачеву, к моде, к науке. Литература была гувернером общества. Я очень хорошо помню шестой номер «Нового мира» за 1987 год. Он был зачитан до дыр, его достать было нельзя. Там наконец-то опубликовали «Котлован» Андрея Платонова. Но читали не его, а статью Николая Шмелева «Авансы и долги», в которой объяснялось, почему в Советском Союзе нет и не может быть колбасы. То есть миллионы людей разыскивали этот номер ради новостей о колбасе.
— Какая роль сегодня у литературных журналов?
— Первая и главная на сегодня роль — сертифицирующая. Роль экспертизы. Если мы печатаем литературный текст, то на нем, по нашему представлению, а также по мнению большого числа людей, даже тех, кто не читает журналы, ставится незримый знак качества. Это произведение может быть хорошим или не очень хорошим, но мы подтверждаем, что оно, безусловно, принадлежит собственно литературе. Еще одна роль: мы спасаем малые жанры в России. Где еще можно напечатать рассказ, эссе? Практически нигде. Книгу рассказов издать тоже нелегко, разумеется, если вы не Сорокин. С двадцатью маленькими рассказами писателю пойти решительно некуда — у издателя он вызывает сомнение. Ведь у нас и у издателя разные задачи. Издатель все-таки работает для того, чтобы извлечь прибыль, не правда ли? Поэтому хороший издатель находит автора, который становится для него бюджетообразующим. Когда я впервые услышал это слово, оно мне сразу очень понравилось. Вообразите, сколько денег принесли своим издателям Донцова, Дашкова или Акунин.
— А «Знамени» удавалось когда-либо «сертифицировать» автора, который потом стал бюджетообразующим в каком-то издательстве?— Конечно. В начале 1990-х журнал открыл Виктора Пелевина.
— Это были вы?!— Мы. «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота»… Мне уже случалось об этом рассказывать…
— Есть и другой пример. В конце 1992-го появляется молодой человек, школьный учитель немецкого языка. Приносит рассказик «Урок каллиграфии». Как бы ни о чем, но написан так каллиграфически, что ой-ой-ой! Мы позвали автора и говорим: а есть ли у вас что-нибудь еще? «Есть вообще-то, — говорит он, смущаясь, — роман». И мы подряд напечатали рассказ, а затем роман «Всех ожидает одна ночь». Это был Михаил Шишкин, сейчас признанный писатель. Но тогда никакого успеха не было. Спустя несколько лет — Михаил Павлович обычно исчезает года на четыре-пять, а потом приходит с романом — он принес нам «Взятие Измаила», у которого тоже не было коммерческого успеха. Но одна премия, вторая — и все сказали: «О!» И тогда стали издавать все, что вышло раньше, но прошло почти бесследно для издательской жизни. Так бывает.
Читать полностью здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий