Источник
Ксения Туркова
Африканская охота за словами в экваториальных лесах, путешествие к аборигенам Аляски и в горы Дагестана, поиски исчезающих языков Сибири, тайны языка старообрядцев из Южной Америки… Звучит как названия романов Майн Рида. Но все это названия тех самых «скучных» лекций и докладов. Этой осенью Политехнический музей совместно с Институтом лингвистики РГГУ продолжает проект «лингвистических пятниц». На этот раз ученые расскажут о русских диалектах и исчезающих языках. Причем не только расскажут, но и покажут материалы, которые привезли из экспедиций.
Автор этой идеи, директор Института лингвистики Максим Кронгауз рассказал колумнисту «МН» Ксении Турковой, почему мы до сих пор стесняемся диалектов, как язык помогает в борьбе с ксенофобией и кто делает лингвистику модной.
- Как возникла идея «лингвистических пятниц»?
- Весной прошлого года мы запустили первый цикл под названием «Язык. Мышление. Коммуникация». Цель была простая — показать лингвистику во всем ее разнообразии. От связи языка и мышления до слов-паразитов и берестяных грамот. Были лекции о языке жестов и истории письма, мимике и процессе овладения родным языком. В общем, обо всем. Лекторами были не просто серьезные ученые, но и блестящие популяризаторы. Идея оказалась удачной, большой зал в Политехническом на каждой лекции был полон, а главное - появились постоянные слушатели, как теперь говорят, лояльная аудитория.
- Это была идея своеобразного ликбеза — рассказать, что такое лингвистика и кто такие лингвисты? В сознании большинства лингвист — это тот, кто иностранные языки учит.
- Нет, я вообще не думаю, что нужен такой ликбез. Все знают, что наука бывает непонятной и скучной, а мы хотели показать, что бывает еще увлекательной и понятной. Собственно поэтому мы ей и занимаемся. В последние десятилетия наука слишком замкнулась в себе. Ученых не очень интересовала реакция общества, лишь бы не мешало. Сегодня, наоборот, научные лекции вошли в моду, и, чтобы было поинтересней, лекторы придумывают разнообразные завлекалочки, никакого отношения к делу не имеющие. Мы же хотели без заигрываний рассказать об исследованиях и достижениях лингвистов. И аудитория нас приняла очень хорошо, люди задавали интересные и глубокие вопросы. Мне показалось, что их заинтересованность — это все-таки не дань моде на лекции.
- Почему на этот раз решили обратиться к диалектам и исчезающим языкам? Не слишком ли узкоспециальная тема? Это все-таки не о словах-паразитах рассказывать.
- Мы решили резко сменить формат. Взять какую-нибудь одну лингвистическую область и рассказать о ней подробно. А диалекты, исчезающие языки — это одна их самых привлекательных лингвистических областей. Это так называемая полевая лингвистика, экспедиции. Язык – это ведь не только грамматика, его можно открывать через людей, через культуры. То есть речь пойдет не только о грамматике (куда же без нее), но и о носителях языка, и о его исследователях: об их контактах, конфликтах, непонимании. Это очень интересно. Кстати, в этом цикле у нас есть совсем экзотическая лекция «Лингвисты в экваториальных лесах Западной Африки». Известный африканист Валентин Феодосьевич Выдрин расскажет о своих путешествиях. Он регулярно ездит в Африку со студентами на «охоту за словами».
- Не опасная эта охота?
- Насколько я знаю, в Африке лингвисты действительно время от времени попадают в разные приключения, которые не всегда ограничиваются культурой. Но все заканчивается хорошо. Главное — что это действительно очень интересно и необычно, столкновение совсем разных культур.
- В цикле есть лекция о старообрядцах. Это, наверное, тоже для публики будет своеобразной экзотикой. Ведь язык старообрядцев законсервирован и, по сути, сохраняется уже много десятилетий в неизменном виде...
- Не совсем так. Он везде законсервирован по-разному. В этом-то и интерес! Поэтому в лекции пойдет речь о самых разных старообрядцах — от России до Южной Америки. Еще одна любопытная тема — языки, которые люди придумывают сами, те, что появляются в отсутствии общего языка.
- Типа суржика или трасянки?
- Да, это языки, созданные с помощью перемешивания. И это очень интересно, как они взаимодействуют. Языки как люди: то ссорятся, то мирятся. Тем много, но главное, что для нас важно, - это показать самые напряженные точки в картине языков мира. Вот, например, как устроено языковое пространство Кавказа? Это же уникальная вещь, там невероятная плотность языков! Или языки Сибири, которые борются за выживание, и надо им помочь.
- Для людей непосвященных диалект - это прежде всего синоним неграмотной речи. От него многие стремятся избавиться и не понимают, зачем сохранять...
- Да, к этому нас приучали много лет еще в Советском Союзе. Политика Сталина была направлена на уничтожение диалектов. В сегодняшней же Европе их уважают и поддерживают. Конечно, образованный носитель языка обязан владеть литературной нормой, но и пользоваться своим диалектом ему никто не мешает. Важно уметь переключать регистры и говорить на диалекте только там, где это уместно.
- Сейчас отношение к диалектам постепенно меняется?
- Да, причем во всем мире они уже признаны культурной ценностью. Кое-где даже немного перебарщивают с культивированием диалектов, пытаются даже в школе на диалекте учить. У нас все-таки пока считается, что это вещь уходящая, от диалекта надо избавляться.
- Вы надеетесь, что с помощью лекций это как-то удастся переломить?
- Мы хотим вообще поменять отношение к чужому. Ведь за языком скрывается культура и люди, и это надо ценить. Язык дает возможность познавать и беречь чужое.
- Своеобразный вклад в борьбу с ксенофобией?
- Можно сказать и так.
- Почему лингвистика сейчас становится модной? Или мне это только кажется?
- Нет, это на самом деле так. Почему? Потому что лингвисты прилагают к этому постоянные усилия: лекции, дискуссии, популярные книги. Ну и потом лингвистика действительно удивительно интересная штука.
Ксения Туркова
Африканская охота за словами в экваториальных лесах, путешествие к аборигенам Аляски и в горы Дагестана, поиски исчезающих языков Сибири, тайны языка старообрядцев из Южной Америки… Звучит как названия романов Майн Рида. Но все это названия тех самых «скучных» лекций и докладов. Этой осенью Политехнический музей совместно с Институтом лингвистики РГГУ продолжает проект «лингвистических пятниц». На этот раз ученые расскажут о русских диалектах и исчезающих языках. Причем не только расскажут, но и покажут материалы, которые привезли из экспедиций.
Автор этой идеи, директор Института лингвистики Максим Кронгауз рассказал колумнисту «МН» Ксении Турковой, почему мы до сих пор стесняемся диалектов, как язык помогает в борьбе с ксенофобией и кто делает лингвистику модной.
- Как возникла идея «лингвистических пятниц»?
- Весной прошлого года мы запустили первый цикл под названием «Язык. Мышление. Коммуникация». Цель была простая — показать лингвистику во всем ее разнообразии. От связи языка и мышления до слов-паразитов и берестяных грамот. Были лекции о языке жестов и истории письма, мимике и процессе овладения родным языком. В общем, обо всем. Лекторами были не просто серьезные ученые, но и блестящие популяризаторы. Идея оказалась удачной, большой зал в Политехническом на каждой лекции был полон, а главное - появились постоянные слушатели, как теперь говорят, лояльная аудитория.
- Это была идея своеобразного ликбеза — рассказать, что такое лингвистика и кто такие лингвисты? В сознании большинства лингвист — это тот, кто иностранные языки учит.
- Нет, я вообще не думаю, что нужен такой ликбез. Все знают, что наука бывает непонятной и скучной, а мы хотели показать, что бывает еще увлекательной и понятной. Собственно поэтому мы ей и занимаемся. В последние десятилетия наука слишком замкнулась в себе. Ученых не очень интересовала реакция общества, лишь бы не мешало. Сегодня, наоборот, научные лекции вошли в моду, и, чтобы было поинтересней, лекторы придумывают разнообразные завлекалочки, никакого отношения к делу не имеющие. Мы же хотели без заигрываний рассказать об исследованиях и достижениях лингвистов. И аудитория нас приняла очень хорошо, люди задавали интересные и глубокие вопросы. Мне показалось, что их заинтересованность — это все-таки не дань моде на лекции.
- Почему на этот раз решили обратиться к диалектам и исчезающим языкам? Не слишком ли узкоспециальная тема? Это все-таки не о словах-паразитах рассказывать.
- Мы решили резко сменить формат. Взять какую-нибудь одну лингвистическую область и рассказать о ней подробно. А диалекты, исчезающие языки — это одна их самых привлекательных лингвистических областей. Это так называемая полевая лингвистика, экспедиции. Язык – это ведь не только грамматика, его можно открывать через людей, через культуры. То есть речь пойдет не только о грамматике (куда же без нее), но и о носителях языка, и о его исследователях: об их контактах, конфликтах, непонимании. Это очень интересно. Кстати, в этом цикле у нас есть совсем экзотическая лекция «Лингвисты в экваториальных лесах Западной Африки». Известный африканист Валентин Феодосьевич Выдрин расскажет о своих путешествиях. Он регулярно ездит в Африку со студентами на «охоту за словами».
- Не опасная эта охота?
- Насколько я знаю, в Африке лингвисты действительно время от времени попадают в разные приключения, которые не всегда ограничиваются культурой. Но все заканчивается хорошо. Главное — что это действительно очень интересно и необычно, столкновение совсем разных культур.
- В цикле есть лекция о старообрядцах. Это, наверное, тоже для публики будет своеобразной экзотикой. Ведь язык старообрядцев законсервирован и, по сути, сохраняется уже много десятилетий в неизменном виде...
- Не совсем так. Он везде законсервирован по-разному. В этом-то и интерес! Поэтому в лекции пойдет речь о самых разных старообрядцах — от России до Южной Америки. Еще одна любопытная тема — языки, которые люди придумывают сами, те, что появляются в отсутствии общего языка.
- Типа суржика или трасянки?
- Да, это языки, созданные с помощью перемешивания. И это очень интересно, как они взаимодействуют. Языки как люди: то ссорятся, то мирятся. Тем много, но главное, что для нас важно, - это показать самые напряженные точки в картине языков мира. Вот, например, как устроено языковое пространство Кавказа? Это же уникальная вещь, там невероятная плотность языков! Или языки Сибири, которые борются за выживание, и надо им помочь.
- Для людей непосвященных диалект - это прежде всего синоним неграмотной речи. От него многие стремятся избавиться и не понимают, зачем сохранять...
- Да, к этому нас приучали много лет еще в Советском Союзе. Политика Сталина была направлена на уничтожение диалектов. В сегодняшней же Европе их уважают и поддерживают. Конечно, образованный носитель языка обязан владеть литературной нормой, но и пользоваться своим диалектом ему никто не мешает. Важно уметь переключать регистры и говорить на диалекте только там, где это уместно.
- Сейчас отношение к диалектам постепенно меняется?
- Да, причем во всем мире они уже признаны культурной ценностью. Кое-где даже немного перебарщивают с культивированием диалектов, пытаются даже в школе на диалекте учить. У нас все-таки пока считается, что это вещь уходящая, от диалекта надо избавляться.
- Вы надеетесь, что с помощью лекций это как-то удастся переломить?
- Мы хотим вообще поменять отношение к чужому. Ведь за языком скрывается культура и люди, и это надо ценить. Язык дает возможность познавать и беречь чужое.
- Своеобразный вклад в борьбу с ксенофобией?
- Можно сказать и так.
- Почему лингвистика сейчас становится модной? Или мне это только кажется?
- Нет, это на самом деле так. Почему? Потому что лингвисты прилагают к этому постоянные усилия: лекции, дискуссии, популярные книги. Ну и потом лингвистика действительно удивительно интересная штука.
Комментариев нет:
Отправить комментарий