"Один родитель при мне увещевал своего сына: "Почему ты не прочитал “Обломова”? Ведь если ты в школе не прочитаешь, больше никогда этого не сделаешь!"

Источник

В 2010 году в 47 московских школах был проведен неофициальный опрос учеников 7–11 классов, который показал, что интерес к книгам у подростков ничуть не меньше, чем был много лет назад — только 7% опрошенных школьников на момент опроса ничего не читали. 

О том, что и как читают сегодня дети, рассказывает учитель русского языка и литературы московской школы № 1741 Юлия МАРЧУК.

— Юлия Викторовна, по результатам опроса выяснились предпочтения ребят: «Сумерки», «Сталкеры», «Гарри Поттер», «Мастер и Маргарита», романы Виктора Пелевина. Почему приоритеты именно такие? В списке нет, например, Дарьи Донцовой и другой подобной литературы, при этом налицо интерес к жанру фэнтези…

— Причина отсутствия в списке Дарьи Донцовой, на мой взгляд, заключается в том, что подростки, может быть, не понимают, но чувствуют интеллектуальную и духовную пустоту такой беллетристики. А они находятся в том возрасте, когда задают жизни очень важные вопросы, переживают крайне эмоциональные состояния, порой страсти. Взрослая жизнь представляется им очень серьезной и сложной, и дети стремятся усложнить свое представление о мире, уйти от простых сказочных схем.

Что касается фэнтези, то этому можно найти множество объяснений. Жанр фэнтези построен на принципе мифологизации мира действительности, то есть объяснении существующей действительности посредством мифологических моделей. Эта же модель используется для постановки важнейших философских вопросов. Такая серьезность и значимость проблематики фэнтези, в отличие от сказки, и привлекает ребенка. В то же время в таких произведениях вполне очевиден закон справедливости: какими бы мощным и коварными ни были силы зла, положительные герои благодаря своим нравственным качествам побеждают. В реальной жизни все представляется запутанным, часто лишенным четких ориентиров: границы в виде речки Смородины нет, Мордор видится повсюду. А дети нуждаются в твердых нравственных опорах.

— А чем объяснить интерес к постмодернистской литературе?

— Прежде всего, это модно, это реклама, бесконечные разговоры в СМИ о Сорокине, Пелевине, Кибирове, книг этих писателей в избытке в магазинах.

Лозунг постмодернизма — перестирать классику в порошке иронии. Разрушительную силу иронии сложно переоценить, еще Александр Блок писал об иронии как о болезни века. Но для тонкой формирующейся психологии ребенка нет ничего опасней, чем разрушение склонного к ценностному восприятия, романтически-приподнятого отношения к жизни. Классика — это духовные святыни нашей культуры. «Пароход современности» снова накренило от количества тех, кого приготовили сбрасывать за борт. В своей практике мне приходилось продираться через книги Веллера, Акунина к классическим образцам. Кстати, в том самом опросе детям предложили назвать 2-3 книги, которые, по их мнению, обязательно нужно оставить потомкам. В списке были только классические художественные произведения.

— Какими принципами стоит руководствоваться родителям при формировании книжной полки ребенка? Класть туда только классику?

— Главный принцип заключается в том, что не нужно торопить детей быть взрослыми, нужно дать им возможность жить адекватно своему возрасту. В ребенке не сформирован еще осмысленный механизм ответственного выбора, этот признак состоявшейся личности. Книжные шкафы взрослых в дворянских домах закрывались на ключ вовсе не из-за косности их обитателей. Это нам уже кажутся штампами знакомые со школы образы, мы боимся, что образцовые писатели слишком бронзовеют. Но духовная, интеллектуальная усталость, эстетство — это удел взрослых, а мы навязываем такое отношение к жизни детям, не давая им право пройти свой путь. «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел»…

— Как сегодня обстоят дела с преподаванием литературы в школе?

— Уроки литературы призваны научить детей читать, видеть единство идейного и эстетического начал в художественном произведении, получать наслаждение от приобщения к этому искусству. При этом русскую литературу XX века школьникам предлагается изучить за 13 рабочих дней.

Когда в программу ввели изучение творчества Александра Солженицына, я не была рада. Если учесть все персоналии, кого мы должны пройти в 11 классе, на каждого писателя придется по три урока: один — на «Матренин двор», один — на «Один день Ивана Денисовича», один — на «Архипелаг Гулаг». Литература как искусство, порождающее смыслы, не может существовать в таком скоростном режиме.

Мне вспоминаются слова Набокова, отчасти объясняющие, как мне кажется, ужас сегодняшних детей — и не только — перед «Войной и миром» Льва Толстого: «Он (Толстой) — единственный писатель, чьи часы не отстают и не обгоняют бесчисленные часы его читателей. … В романах Толстого читателей пленяет его чувство времени, удивительно созвучное нашему восприятию… Проза Толстого течет в такт нашему пульсу, его герои движутся в том же темпе, что прохожие под нашими окнами, пока мы сидим над книгой».

Но на уроках мы, учителя, вынуждены задавать совсем другой темп и плодить верхоглядство, поверхностность, дилетантство.

— Зачем вообще дети читают? Что они ищут в книгах?

— Ищут прежде всего себя, свой образ, образ своего поведения и отношения к жизни. И так было во все времена. Классическая литература — это бесконечные возможности нахождения подобных образов.

Однако классика для школьников, особенно для 12–15-летних — это о чем-то, что было давно, что-то навязанное школой, схоластическое. Один родитель при мне увещевал своего сына: «Почему ты не прочитал “Обломова”? Ведь если ты в школе не прочитаешь, больше никогда этого не сделаешь!»

— То есть в школьной программе слишком много классики?

— Нет, я не предлагаю перестать изучать в школе классическую литературу. Наоборот, это мощнейшее средство воспитания и развития личности ребенка (если, конечно, повезет с учителем). Речь идет о другой проблеме, касающейся не только школьников.

Темы любви, дружбы, отцов и детей и многие другие не перестали волновать подростков. Но где серьезные произведения современных авторов? По-прежнему спасают «Два капитана» Каверина, «Три товарища» Ремарка, «Вам и не снилось» Щербаковой. В поисках ответов на свои бунтарские вопросы юношество по-прежнему обращается к культовому роману 1960-х «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Произведений такого же художественного и нравственного уровня, отражающих день сегодняшний, пока нет. Никому не нужны «души прекрасные порывы», если подросток живет под валом прагматичной, циничной, жесткой информации, если крики «Россия, вперед!» — кульминация патриотического чувства.

Во все времена, начиная с «Бедной Лизы» Карамзина, в литературе появлялись произведения, рисующие образ современника. Таких как лермонтовский Печорин или шолоховский Мелехов в литературоведении называют героями времени. Сегодня на слуху такого рода произведений у нас нет. Не уставая пересматривать и переоценивать историю XX века, обвинять и каяться, мы не видим ярких и заметных произведений, глубоко осмысляющих 1990-е и 2000-е годы.

— Остается разве что сериал «Школа» Гай-Германики…

— Мы всей страной обсуждали образ молодого человека, созданный в этом фильме. Многие говорили, что это наша реальность. Меньше всего с этим соглашались сами школьники, для которых фильм стал чужим, и учителя. Но ведь других произведений, всколыхнувших общество, нет…  Анекдоты, КВНовские шутки, фельетоны, статьи в модных журналах — вот корпус текстов, взявших на себя труд ответить на вопрос о том, какой он — герой современности. То ли живем мы в страшное время, когда многообразие перестало походить на «цветущую сложность», скорее стремится к пустоте. То ли нет мастеров, готовых взять на себя этот труд. То ли в «наш век-торгаш» издатели и книгопродавцы приходят не к поэтам (в высоком смысле этого слова), а к поденщикам или ловким паразитам, кормящимся на барском столе русской истории и литературы.

— Вы могли бы сформулировать социальный заказ издателям художественной литературы для детей?

— Подростки и молодежь нуждаются в героях сегодняшнего дня. Мы нуждаемся в стабильном и развитом обществе, где юношеское стремление к протесту, осмысленное в рамках культуры, не приведет к социальным катастрофам. Есть все условия считать это социальным заказом в хорошем смысле слова. И у современных издателей, книготорговцев есть все возможности способствовать выполнению этого заказа. Ведь они производят не только товары, но и ценности. Очень созвучны современности слова Григория Соломоновича Померанца: «Свобода органически связана с достоинством и ответственностью мастера».

Хочется надеяться, что профессиональная цель тех, кто издает и продает книги, во многом совпадает с моей профессиональной целью как учителя литературы — воспитать нравственного, умного, взыскательного читателя.