Журнал И.Лукьяновой
Рекомендую прочитать этот материал. Там много и комментариев.
Финал статьи
"Второе и главное.
Нет никаких "элитных школ" и "дворовых школ". Школы делятся не по этому принципу. Школы делятся на те, где детей любят и их не унижают, и те, где не любят и унижают. Где маме могут сказать "надо было раньше своим ребенком заниматься" и где не могут. Где уважаемому коллеге скажут в лицо "еще один защитник детей выискался" - и где не скажут. Где любят литературу - и где выполняют указания сверху.
Никаких других различий нет. Я всегда выбирала школы первого типа, потому что в них я могу дышать. По странному совпадению, все три они - СУНЦ НГУ, православная гимназия во имя Сергия Радонежского в Академгородке (я, правда, совсем недолго в ней работала, полтора месяца) и "Интеллектуал" - входят в число лучших школ страны. Элитность школы определяется только одним: в ней работают люди для людей, а не государевы люди для отчета. Тогда в них можно жить, можно работать, а результаты следуют из работы.
Я училась в школе второго типа. В школе, где очень хорошо преподавали предметы естественнонаучного цикла и разбирали на литературе в 10 классе "план показа гибели личности" (это про Ионыча).
В школе, где моя первая учительница говорила нам, первоклассникам: "болтаешься тут, как говно в проруби" и "ей хоть наплюй в глаза - все божия роса" (мне было семь лет, я думала, что речь идет о крайней религиозности, и очень озадачилась, когда это было сказано обо мне).
В школе, где наши персональные дела разбирали по два часа (на одном школьном комсомольском собрании всерьез расследовали дело о моей неподписанной юмореске про урок физики в школьной стенгазете).
В школе, где я, восьмиклассница, простояла по стойке смирно несколько часов у стенки на педсовете, который собирался исключить из школы меня и еще семерых дев. Нам было по 14 лет, нам объяснили, что из таких, как мы, вырастают воры, убийцы и предатели Родины. У некоторых потом была истерика. Я до сих пор не в состоянии рассказывать об этом педсовете без слез, хотя прошло 30 лет. Я вообще не очень в состоянии о нем рассказывать.
И вот в среду все эти люди - ровно такие же, как те учителя, которые испоганили мое детство и научили меня ненавидеть - ненавидеть долго, упорно, много лет, ненавидеть холодной белой ненавистью, до дрожи - эти люди учили меня вести себя этично и думать о детях.
Эти люди пытались поставить к стенке Волкова и разобрать его персональное дело.
Дело прямым ходом шло к пресловутым предателям родины, но как-то вовремя остановилось.
Резюме: В школе я способна работать только при одном условии: если мой мир и их мир не пересекаются и не контактируют.
Потому что, как показал опыт, даже когда я с ними говорю о рабочих вопросах, меня начинает так трясти, что руки дрожат и по лицу красные пятна ползут.
Вообразить свое обучение в МИОО у государевых людей или работу в предметной комиссии с государевыми людьми я не в состоянии.
Если хотите - у меня тут детская травма. Это все равно что посадить в комиссию по выработке антибуллинговой политики в школе тех, кто бил, и тех, кого били.
Я не верю в диалог и сотрудничество.
Главная проблема школы - не ЕГЭ, не КИМы, не ФИПИ, не ФГОСЫ.
Главная проблема - государевы люди.
А вообще это все очень-очень старый спор – по сути, спор о Законе и Благодати".
Рекомендую прочитать этот материал. Там много и комментариев.
Финал статьи
"Второе и главное.
Нет никаких "элитных школ" и "дворовых школ". Школы делятся не по этому принципу. Школы делятся на те, где детей любят и их не унижают, и те, где не любят и унижают. Где маме могут сказать "надо было раньше своим ребенком заниматься" и где не могут. Где уважаемому коллеге скажут в лицо "еще один защитник детей выискался" - и где не скажут. Где любят литературу - и где выполняют указания сверху.
Никаких других различий нет. Я всегда выбирала школы первого типа, потому что в них я могу дышать. По странному совпадению, все три они - СУНЦ НГУ, православная гимназия во имя Сергия Радонежского в Академгородке (я, правда, совсем недолго в ней работала, полтора месяца) и "Интеллектуал" - входят в число лучших школ страны. Элитность школы определяется только одним: в ней работают люди для людей, а не государевы люди для отчета. Тогда в них можно жить, можно работать, а результаты следуют из работы.
Я училась в школе второго типа. В школе, где очень хорошо преподавали предметы естественнонаучного цикла и разбирали на литературе в 10 классе "план показа гибели личности" (это про Ионыча).
В школе, где моя первая учительница говорила нам, первоклассникам: "болтаешься тут, как говно в проруби" и "ей хоть наплюй в глаза - все божия роса" (мне было семь лет, я думала, что речь идет о крайней религиозности, и очень озадачилась, когда это было сказано обо мне).
В школе, где наши персональные дела разбирали по два часа (на одном школьном комсомольском собрании всерьез расследовали дело о моей неподписанной юмореске про урок физики в школьной стенгазете).
В школе, где я, восьмиклассница, простояла по стойке смирно несколько часов у стенки на педсовете, который собирался исключить из школы меня и еще семерых дев. Нам было по 14 лет, нам объяснили, что из таких, как мы, вырастают воры, убийцы и предатели Родины. У некоторых потом была истерика. Я до сих пор не в состоянии рассказывать об этом педсовете без слез, хотя прошло 30 лет. Я вообще не очень в состоянии о нем рассказывать.
И вот в среду все эти люди - ровно такие же, как те учителя, которые испоганили мое детство и научили меня ненавидеть - ненавидеть долго, упорно, много лет, ненавидеть холодной белой ненавистью, до дрожи - эти люди учили меня вести себя этично и думать о детях.
Эти люди пытались поставить к стенке Волкова и разобрать его персональное дело.
Дело прямым ходом шло к пресловутым предателям родины, но как-то вовремя остановилось.
Резюме: В школе я способна работать только при одном условии: если мой мир и их мир не пересекаются и не контактируют.
Потому что, как показал опыт, даже когда я с ними говорю о рабочих вопросах, меня начинает так трясти, что руки дрожат и по лицу красные пятна ползут.
Вообразить свое обучение в МИОО у государевых людей или работу в предметной комиссии с государевыми людьми я не в состоянии.
Если хотите - у меня тут детская травма. Это все равно что посадить в комиссию по выработке антибуллинговой политики в школе тех, кто бил, и тех, кого били.
Я не верю в диалог и сотрудничество.
Главная проблема школы - не ЕГЭ, не КИМы, не ФИПИ, не ФГОСЫ.
Главная проблема - государевы люди.
А вообще это все очень-очень старый спор – по сути, спор о Законе и Благодати".
Комментариев нет:
Отправить комментарий