Очень полезное интервью с Волковым.
Родители и дети понемногу начинают готовиться к очередному учебному году. А «Полезная газета» начинает цикл интервью с ведущими педагогами России о проблемах образования, пути их решения и о том, как достичь утраченной гордости за успешную работу отечественной школы. Наш первый собеседник – известный московский педагог, учитель русского языка и литературы школы № 57, член Общественного совета при Министерстве образования и науки РФ Сергей Волков.
– Сергей Владимирович, на протяжении десяти лет школа, конечно, изменилась, но учителя по-прежнему жалуются на загруженность бумажной работой, на снижение воспитательной работы, на нервное напряжение в связи с ЕГЭ. Минусы все-таки перекрыли плюсы?
– Мне трудно ответить однозначно. Субъективное ощущение – раньше было интереснее работать. Наверное, просто сам я был моложе. На самом деле, перемены со знаком плюс в школе есть, и они очевидны. Взять хотя бы возможность поступать по ЕГЭ сразу в несколько вузов без еще одной экзаменационной вступительной сессии. Это резко повысило мобильность детей. Еще, например, денег в образовании стало больше, чем раньше: выросли зарплаты учителей, школы финансируются. Но с бумажной отчетностью дело стало хуже – объем этой отчетности вырос. На мой взгляд, это обратная сторона того, что государство стало «возвращаться» в образование в отличие от 90-х, когда школа была брошена государством, когда она была бедной и свободной. Государство вернулось в школу, а значит, оно стало формулировать свой заказ – то есть то, чего оно хочет. Государство – это хозяин школы, это ее распорядитель, работодатель, а так как в нашем государстве много бюрократии, значит, она будет и в таком сегменте, как образование.
– Почему же в век высоких технологий уровень бумажной, отвлекающей учителя от его прямых обязанностей работы не только не спадает, но и увеличивается?
– Государство хочет контролировать школу, и поэтому требует отчетности – и от директоров, и от учителей. Директора – это часть системы, а быть частью системы и развивать у себя в школе авторское образование у нас в России очень трудно. Кроме того, у нас разные регионы и степень контроля у региональных и местных чиновников разная. Да, у нас введен электронный документооборот, каждая школа имеет свой сайт, и чиновники могли бы посмотреть документацию, зайдя на этот сайт. Но в условиях привычки к командно-административной системе им удобнее написать приказ, по которому школа должна готовить бесконечные отчеты сама.
Что касается учителей, то сейчас возникла такая проблема, как введение новых госстандартов в образовании, а это на деле оборачивается заменой старой документации на новую. Вот, к примеру, раньше учителю хватило бы одной тоненькой тетрадки с планами тем уроков на ближайший учебный год, а теперь на это требуются килограммы бумаги. В планах надо прописывать универсальные учебные действия, формируемые у детей, компетентности, предметные, межпредметные и личностные результаты, типы деятельности… Слова, слова, слова. Разработка программы и уроков становится трудом, приближающимся к диссертационным потугам.
Настоящему учителю на самом деле можно прийти на урок с одним листочком, там могут быть всего несколько фраз, пунктиков урока, небольшой опорный конспект, а теперь нужно писать 10-15 страниц! Все эти новые правила нужны только контролирующим органам, институтам повышения квалификации, методическим службам района, города, республики, педвузам. Эти службы и органы вроде бы и не паразитируют на учителе, но получается, что паразитируют – они оказываются из-за введения всей этой терминологии, которую учителю зачем-то вменено в обязанность освоить, якобы при деле и ощущают свою значимость. Эти бумаги позволяют этим службам жить, но закрывают для них реальный процесс обучения: они на самом деле не могут увидеть, что происходит на уроке и в школе. Системе нужна какая-то картинка, отсюда и все эти отчеты и тонны бумаг. Выучился этим новым стандартам учитель, отрепетировал новые слова, и система может сказать, что наше образование вышло на новый качественный уровень. Но ведь это фикция. Результаты того же ЕГЭ нынешнего года показали, что уровень образования в стране не такой высокий, какой должен бы следовать из бумаг и картинок. В общем, когда в стране бюрократия, в любой сфере все сложно.
– Значит, чиновник все осложняет в работе педагога?
– Мне тут же хочется возразить и вам, и самому себе. Взгляните – учитель – это такая массовая бесконкурсная профессия, в учителя часто идут люди, которым бы в школе лучше не работать. Если вы встанете на позицию чиновника и посмотрите на школу, вы много печального обнаружите в подведомственной вам сфере. К примеру, бывший министр образования Татарстана Гильмутдинов, когда решил поднимать уровень образования в республике, пропустил всех учителей через ЕГЭ. И оказалось, что многие из них написали ЕГЭ на низкие баллы. А значит, они и учеников к ЕГЭ подготовить не способны. И что делать? Гильмутдинов заставил учителей учиться, ввел балл ЕГЭ, который получает учитель, в аттестацию. И это дало результат. Да, есть бездарные чиновники, но есть и бездарные учителя. Так же как и умные и толковые чиновники.
Чиновники должны стараться, чтобы в школу шли молодые, чтобы были конкурсы на учительское место. В школе многое закостенело. Вводишь электронный журнал, а среди учителей скандалы, крики, работы ведь прибавляется, нужно въезжать во что-то новое. Даешь учителю ноутбук – но для него тяжело освоить программу и даже неважно, что она принесет ему вскоре облегчение в работе. Прогрессивный чиновник раздражается – почему эти учителя не хотят меняться, не хотят вносить в работу что-то новое? Школа – это такой сложный механизм, такой сложный уклад, такое сложное экономическое и психологическое устройство, что подчас и не разберешься – кто тут кому мешает, кто хорош, кто плох.
– Чем же должны заниматься руководители государства, чиновники и директора школ, чтобы учителю интересно было пойти работать в школу?
– Работать над целым комплексом вопросов – поднимать зарплату, поднимать престиж профессии – здесь я считаю, что учителям нужно помогать получать жилплощадь, хороший социальный пакет. А уже на месте администрации школы нужно сделать все, чтобы учитель получал от работы удовольствие, интерес. Для этого у учителя должна быть зона свободы, чтобы он мог в своей профессии сосредоточиться на творчестве – чтобы был свободным в выборе программы, чтобы он мог выстроить и свою программу. Если это будет, учитель займется живым делом. А еще учителю необходимо развиваться, следить за той сферой знаний, в которой он преподает – выписывать журналы, читать книги, ходить в музеи и на выставки, и ему надо давать такую возможность.
Чем уникальна школа? Сейчас многие жалуются на бессмысленность своего существования, работа в том же офисе не приносит морального удовлетворения. А школа дает почувствовать биение жизни. Учителя постоянно общаются с молодыми, они не только отдают, но и получают энергию. Дети вокруг тебя во многом снимают вопрос о смысле твоего существования – тебе, учителю, просто некогда его задавать: этот смысл сам булькает вокруг. И разве такая школа – со свободой, живыми детьми, умными коллегами и хорошей зарплатой – непривлекательна? Такая школа неказарменного типа даст и развитие, и энергию, и материал для осмысления многих жизненных вопросов. Пока же я вижу, что наша школа больше напоминает армию и тюрьму.
– Многие признают, что школа утратила воспитательную функцию. Какова здесь ваша позиция? Наверное, вы не согласитесь, если средняя школа сосредоточится только на учебных функциях?
– Сейчас, по-моему, только и слышишь, что «школа должна воспитывать, воспитывать и еще раз воспитывать». Я согласен, но только школа должна воспитывать не в лоб. Не нужно считать воспитанием специальные классные часы или мероприятия, где учителя будут говорить о чем-то высоком, а потом вставят эти мероприятия в отчет.
Школа должна воспитывать всем свои укладом, всеми отношениями, которые сложились там между учителями и учениками. Воспитание в школе должно начинаться с порога – человек приходит в нее, и он должен почувствовать ее запах. В некоторых школах пахнет, извините, туалетом, и этот запах проникает везде. И хотя там висят правильные стенды с патриотическими песнями, лозунгами «партии и правительства», портретами кого надо, этот казарменный запах проникает через всё. А есть школы, куда приходишь и понимаешь – ты дома. Какое-то вокруг положительно заряженное пространство.
Оценить воспитание в школе можно уже по тому, как дети говорят друг с другом, как с детьми говорят взрослые – орут ли они на них или это какой-то диалог. Понюхайте, чем в школе пахнет, посмотрите, что висит на стенах – все сразу про эту школу поймете. В моей школе, например, на стенах висят большие фотографии, которые делает наш неугомонный завуч, путешествуя по разным странам и материкам – Африке, Латинской Америке, даже Антарктиде. Дети каждый день ходят мимо этих фотографий и даже если не рассматривают их специально, в памяти у них все равно отпечатываются эти просторы, лица людей, яркие краски природы. Это же гораздо лучше, чем когда школа обвешана унылыми приказами, распоряжениями или ура-патриотическими лозунгами.
Кроме того, манера учителей разговаривать друг с другом, общие установки коллектива в отношении тех или иных событий, свобода учителя при обсуждении с ребятами тех или иных важных вопросов – это тоже воспитывает детей. Многое воспитывается в человеке именно на уровне атмосферы! Вспомните Толстого – все те, кто громко говорил в его романе «Война и мир» о патриотизме, развенчиваются как ложные и ненастоящие герои, а вот те, кто чувствовал, ощущал скрытую теплоту патриотизма, но не трубил о ней, те оказывались людьми настоящими. Вот с воспитанием точно такая же штука.
– Согласен. Но порой думаешь, учитывая загруженность учителей, что если воспитание может еще быть в школе, то только на уроках истории и литературы.
– Не только. Вот вы ученик, сидите за партой, и перед вами учитель – он неизбежно оказывается представителем некой поведенческой модели взрослых. И видите вы этого взрослого в течение долгих уроков, дней и лет. Естественно, волей-неволей начинаешь приглядываться к тому, как учитель одет, как разговаривает, шутит, улыбается, на что и как сердится, как конфликтует и разрешает конфликты – и еще к тысяче вещей. Через учителя дети получают важные жизненные сигналы, которые оказывают сильное влияние. Ведь если вдуматься, то среди взрослых, кроме собственных родителей, бабушек-дедушек, они так же близко знают, пожалуй, только своих учителей. Повторю, в школе воспитывает всё: и то, как разговаривает с детьми буфетчица, и то, как принимает одежду гардеробщица, и как охранник общается, и уборщица. А на каких уроках должно вестись воспитание? На всех.
Комментариев нет:
Отправить комментарий