ИсточникИван Толстой: «Ключи счастья». Так называется книга, только что вышедшая из печати. Ее автор – Елена Толстая, профессор Иерусалимского университета. Книга посвящена творчеству Алексея Толстого, точнее связям писателя с Серебряным веком. Еще точнее тему раскрывает подзаголовок исследования – «Алексей Толстой и литературный Петербург». Вообще говоря, далеко не всякого писателя, работавшего в начале ХХ века, можно соотнести с Серебряным веком. Бунин туда явно не вписывается, но отношения у него с декадентами, символистами, акмеистами, безусловно, были, и отношения эти часто неприязненные. По-своему это справедливо и для Алексея Толстого.
Елена Дмитриевна давно и плодотворно разрабатывает дедовскую делянку. Она несомненно – из главных специалистов по его творчеству, и помимо разнообразных статей и публикаций ей принадлежит новаторская, прорывная книга «Деготь или мед: Алексей Толстой как неизвестный писатель», посвященная пореволюционному Толстому, его одесскому и эмигрантскому периоду, когда писатель работал над первой книгой романа «Хождение по мукам» (над тем, что сейчас называется «Сестры»). Вот с этого мы и начали разговор с Еленой Толстой.
Елена Толстая: «Деготь и мед» возник из удивления. Дело в том, что меня давным-давно волновали по-разным, отчасти и биографическим, соображениям такие вопросы. Почему Алексей Толстой мог писать так хорошо, а потом мог писать так плохо? Что такое произошло с ним, что он так замечательно писал в 1910-е годы, так блестяще писал в 1922 или 1923 году и так отвратительно стал писать в 1930-е годы? Что такого произошло? Что, где, почему? Не говоря о том, что меня всю жизнь мучила идея вот этой самой эмиграции, почему Толстой поехал в эмиграцию, почему он вернулся. И вот, наконец, мне представилась возможность самой ответить на эти вопросы. Причем, ответить, не задавая их современникам или людям, которые лучше осведомлены, чем я, а задавая их текстам, газетам. То есть разобраться во всем самой.Для этого мне пришлось поехать в Одессу. Я ездила в Одессу два раза. В Одессе в 1999 году было очень хорошо, меня приняли буквально как члена коллектива, меня баловали, мне давали все, что я ни попрошу, даже такие вещи, о которых я и догадываться не могла, выдавали в тогдашнем спецхране, только что «расспецхраненном». По контрасту, когда я с готовой книгой поехала туда сверять цитаты в 2003 году, все было наоборот. Ни о каких старых газетах и старинных текстах уже не могло быть и речи. И нормальному человеку, который не знал точно, как я знала, что это все там есть, не было дано ни единого намека, ни единого кусочка информации, который мог бы ему помочь.
Иван Толстой: С чем была связана такая перемена?
Комментариев нет:
Отправить комментарий