А вы знаете писателя Остафьева?

Источник
08.05.2014, 21:04
Школьники будут изучать литературу по единой концепции. По мнению Общественной палаты, цель преподавания литературы — воспитание, а не эстетика. Член межрегионального профсоюза работников образования "Учитель" Леонид Перлов и автор инициативы, член Общественной палаты Павел Пожигайло рассказали, что они думают по этому поводу, ведущему Андрею Норкину.

А.Н.: Павел Анатольевич, сначала к вам вопрос: во-первых, правильно ли я все изложил? И, тем не менее, проясните, пожалуйста, что именно это за концепция, какие именно воспитательные цели в вашем представлении должна школьная литература преследовать?

П.П.: Конечно, эстетическое наслаждение должно быть, то есть мы ни в коем случае не утверждаем, просто мы считаем, что бы некий перекос в эту сторону, и с моей точки зрения, школа все-таки должна воспитывать. По крайней мере, нести эту роль. И урок литературы — это один из немногих уроков, на котором можно помочь сформировать некую систему нравственных оценок ребенка, помочь сформировать его личность, его некую способность к творческому мышлению. Через литературные образы, через символику мне кажется, очень важный может быть достигнут момент действительно воспитания полноценного человека.

А.Н.: А разве — я, простите, вас перебью — сейчас в школе на уроках литературы изучают произведения, которые каким-то негативным вещам детей учат?

П.П.: Нет, просто вопрос цели преподавания. Если цель — только получение наслаждения, или, например, один из учебников, я приводил этот пример, там такая позиция, что "Екатерина бросилась с обрыва, обретя истинную свободу, покончила жизнь самоубийством". Здесь очень много образов. Или у Дунаева, это не учебник, а пособие для семинаристов, "Капитанская дочка" — это история пугачевского бунта, есть там такие образы как, например, народ — сам по себе свят, чист, это некая такая языческая основа. На самом деле, есть учебник Коровина, который нравится большему количеству преподавателей, я считаю, что все-таки, некий акцент на эстетическое насаждение должен быть наполнен некой все-таки задачей воспитания, формирования личности.

А.Н.: Хорошо, я понял, да. Я хочу сейчас, чтобы Леонид Евгеньевич тоже подключился к разговору. Леонид Евгеньевич, пожалуйста, вот вы как относитесь и к этим акцентам сначала, а потом к предложениям?

Л.П.: В первую очередь, я отношусь к подобным предложениям, да и к оценкам тоже, как, в общем, к непрофессиональным. Уж раз мы говорим о литературе: беда, коль сапоги начнет тачать пирожник. У меня такое впечатление, что уважаемый оппонент представления о современной школе имеет на уровне 30-40 летней давности. Следующий момент: происходящее на уроке определяет учитель, какие бы ни писались концепции, какие бы ни создавались учебники, в конечном счете это определяется учителем, как и что он преподает. Что касается содержания курса. Я учитель географии, правда, с 30-летним опытом. Возникает сразу вопрос: "А судьи, собственно, кто?". Стало быть, Полевой и Бондарев — хорошо, включаются в курс, соответствуют концепции, Остафьев, Гроссман, Виктор Некрасов в концепцию не лезут, а потому считаем, что плохо. Кто будет это оценивать? Лучшее, из тех, что я знаю, патриотическое произведение написано Марком Твеном в эпоху мексиканской войны в Соединенных Штатах — это "Военная молитва". И больше всего автора били как раз именно за это произведение.

А.Н.: Павел Анатольевич, вы не могли бы сказать, вот действительно, каким образом будет вот эта, не знаю, как сказать, градация вводиться: что подходит, что не подходит? Кто это будет определять, как?

П.П.: С моей точки зрения, все-таки учитель географии не очень разбирается в литературе.

Л.П.: Учитель географии достаточно разбирается в литературе, учитель географии — автор книги "География в литературных произведениях".

П.П.: Это о глобусе в большей степени, а мы в большей степени о личности и о душе. Я скажу, что над концепцией работали такие люди как, например, Аннушкин, Петриева, Волков — это все доктора наук, Соловьев, Лужанков, Левинский, Шмелева, Крупин. Список шире, порядка двадцати людей с докторским званием, они преподаватели литературы, руководители кафедр, в том числе, и МГУ. Конечно же, это не плод моего воображения. И я могу сказать, что действительно литература, с точки зрения того же Достоевского — это очень важный предмет, который через литературные образы дает ребенку, так сказать, формирование собственного отношения к цели, смыслу своей жизни, к отношениям к окружающим. Но это не устав караульной службы. Именно это формирование категориального аппарата происходит внутри него самого, понимаете. Конечно, учитель очень важен, безусловно, в концепции это есть, и в концепции, в том числе, да, уделено внимание и методикам приобщения к чтению. Конечно, очень важен учитель, но все-таки есть некое целеполагание. И последний момент: эта концепция — это плод усилий вот этой группы, собственно, специалистов. Мы ни на что не претендуем, мы просто считаем, что сегодня урока литературы как литературы не существует. Разного рода учебники абсолютно демотивированы. И единая концепция не предполагает единого учебника.

А.Н.: Леонид Евгеньевич, пожалуйста, ваш комментарий.

Л.П.: С удовольствием. Преподавание в школе есть определенный процесс, который подразумевает наличие учебника в любом случае. Если речь идет о единой концепции, не может не идти речи о едином учебнике. Таким образом, вся суть единства в подходе выхолащивается, значит, единый учебник — это, так или иначе, следующая стадия. Вот концепция, и под нее создается единый учебник, иначе в школе просто не бывает. Надо абсолютно не иметь представления, при всем уважении к докторам наук филологических, например, чтобы этого не понимать.